НОВОЕ В МЕДИЦИНСКОЙ МИКРОБИОЛОГИИ

Акад. АМН СССР С. М. Н а в а ш и н, проф. Ю. А. Б е л а я, д. м. н. В. М. Бондаренко, проф. Б. А. Дмитриев, проф. Ю. В. Е з е п ч у к, д. б. н. JI. Н. К а ц, д. б. н. Ю. О. С а з ы к и н, чл.-корр. АМН СССР Б. Ф. С е м е н о в, чл.-корр. АМН СССР А. Г. Скавронская

По вопросам, близким к освещаемой теме, в БМЭ опубликованы статьи Антибиотики и дополнение к этой статье в 10-м томе, Бактерии, Вакцины, Микробиология, Микробиология клиническая и др.

В последние годы достигнуты большие успехи в изучении как патогенных, так и условно-патогенных микроорганизмов, способных вызывать генерализованные инфекции при резком снижении резистентности организма. Возросшее медицинское значение различных видов микроорганизмов, рассматриваемых ранее как сапрофи-ты или комменсалы, потребовало детального изучения их таксономии, биологии, генетики, механизма развития лекарственной устойчивости, а также разработки новых принципов лабораторной диагностики и специфической профилактики вызываемых ими заболеваний.

Систематика патогенных бактерий

Исследования по систематике различных видов микроорганизмов свидетельствуют о том, что только путем комплексного филогенетического анализа, основанного на новейших методах изучения генотипов, возможно выявление истинных филогенетических связей между изучаемыми видами возбудителей. Установление таких связей позволяет лучше изучить как эволюцию патогенных микробов в прошлом, так и их развитие в настоящее время, а также способствует расшифровке механизмов патогенности родственных групп микробов. Совершенствование классификационных схем патогенных микроорганизмов весьма важно с практической точки зрения, т. к. позволяет отбирать для дифференциации возбудителей более достоверные тесты, выполнимые в условиях диагностических лабораторий. Как известно, классификация микроорганизмов лежит не только в основе идентификации возбудителей, но и в основе разработки диагностических препаратов. Сравнительное изучение информационных молекул — семантид (ДНК, РНК, белков) и синтактических молекул (субстратов или продуктов функционирования семантид) на генетическом и молекулярном уровнях позволяет достаточно точно устанавливать филогенетические связи между микроорганизмами и на основе критериев их сходства или различия строить дендрограммы, отражающие эволюцию изучаемых видов.

Генетические исследования включают изучение генома путем сравнения нуклеиновых кислот in vitro (нуклеотидный состав ДНК, гибридизация ДНК) и генетический анализ частей геномов. На молекулярном уровне исследуется родство продуктов трансляции генов (РНК, белков) с помощью методов химического, иммунологического и функционального анализа и сравнения регуляторных механизмов контроля активности ферментных систем. Наиболее результативными методами сравнительного изучения семантид и их производных являются сравнение каталогов о лигонуклеотидных последовательностей 16S- и 5S- рибосомных РНК и анализ аминокислотных последовательностей цитохромов и ферредоксинов. Не менее

плодотворными оказались молекулярная ДНК — ДНК-и ДНК—рРНК-гибридизация и хемотаксономические исследования (изучение химического состава полярных липидов, хинонов, липополисахаридов и связанных с ними иммунных свойств микробных клеток).

Использование таких критериев, как нуклеотидный состав ДНК, сравнение нуклеотидных последовательностей 16S- и ББ-рибосомных РНК, денситограмм рибосомных белков и хроматограмм метиловых эфиров жирных кислот, помогает в решении проблемы «иерархических» взаимоотношений между реально существующими видами, описанию более крупных таксонов и их эквивалентности в системе. Сравнительный анализ показателей степени гомологии ДНК — ДНК, исследование участков геномов с помощью генно-инженерных методов, определение спектров мембранных и внеклеточных белков, данные иммуноэлектрофоретического исследования растворимых антигенов позволяют судить о рангах таксонов и их взаимосвязи. В основе определения рангов таксонов лежит изучение морфологических, биохимических, антигенных и других свойств различных микроорганизмов.

Всестороннее исследование фенотипических признаков, молекулярно-биологических и генетических характеристик микробов, использование новых методов таксономического анализа (молекулярной гибридизации ДНК — ДНК, электрофоретического исследования мембранных и экзогенных белков в полиакрил-амидном геле, газожидкостной хроматографии жирных кислот, числовой таксономии) позволили в последние годы уточнить классификационное положение различных видов патогенных и условно-патогенных микроорганизмов, в т. ч. микоплазм, риккетсий, спирохет, вибрионов, псевдомонад, нейссерий, коагулазоотрицательных стафилококков, энтерококков, и описать новые виды легионелл, иерсиний, клебсиелл, энтеробактеров, серраций, эрвиний и эдвардсиелл. Впервые охарактеризована спирохета, являющаяся возбудителем нового трансмиссивного заболевания — хронической мигрирующей эритемы, или болезни Лима. Основные классификационные изменения отражены в новом 9-м издании Определителя бактерий Берги (Берджи, 1984). В отечественной литературе они изложены в рецензии Г. П. Калины на этот Определитель и в статье «Таксономия и систематика патогенных микроорганизмов», опубликованной в «Журнале микробиологии, эпидемиологии и иммунобиологии» (№ 5 и № 10, 1986).

Следует отметить, что материалы отечественных исследователей, посвященные унификации классификационной схемы дизентерийных бактерий (В. Г. Петровская, В. М. Бондаренко), внутривидовой таксономии возбудителя туляремии (Н. Г. Олсуфьев, И. С. Мещерякова), систематическому положению нового вида алломанад (Г. П. Калина и соавт.), антигенной схеме гафний (А. П. Батуро, В. П. Рагинская), также включены в 9-е издание Определителя бактерий Берги.

Происхождение и эволюция бактерий

В исследовании эволюции микроорганизмов в последнее десятилетие сложились два новых подхода: изучение ископаемых форм и определение структуры РНК и нек’рых относительно консервативных белков. Оба подхода взаимно дополняют друг друга. Так, палеонтологические находки в сочетании с геологическими и геохронологическими данными позволяют судить о последовательности появления на Земле групп микроорганизмов — хе-мотрофных и фототрофных, анаэробных и аэробных, сапрофитных и паразитических, для каждой из к-рых характерен определенный способ существования. Данные молекулярной биологии позволяют установить близкое или отдаленное родство современных групп микроорганизмов.

Если принять возраст нашей планеты за четыре с половиной миллиарда лет, то первые сапрофитные кокковые и нитчатые бактерии, по данным Кнолля и Баргхор-на (А. Н. Knoll, Е. S. Barghoorn, 1977), появились три с половиной миллиарда лет назад. По-видимому, бактерии, патогенные для позвоночных животных, могли возникнуть не раньше, чем появились их хозяева, т. е. 680 млн. лет назад (протерозой). Соответственно, бактерии, патогенные для человека, появились самое раннее 400 тыс. лет назад.

Наиболее принятым молекулярным критерием в эволюции бактерий является первичная структура рибосом-ной РНК. Внимание исследователей к структуре 16S-pn-босомной РНК как к критерию определения родственных связей бактерий объясняется универсальностью механизма синтеза белка у всех живых существ, небольшим размером молекулы, позволяющим сравнить последовательность в ней нуклеотидов, и спецификой в структуре рибосом у прокариотов по сравнению с эукариотами.

На основании различий в последовательности нуклеотидов в 16S-PHK (компоненте малой рибосомной частицы) бактерии можно разделить на царства архебактерий (метанобактерии, галобактерии, термоплазма, аэробные сероокисляющие бактерии) и эубактерии (остальные бактерии, включая цианобактерии, актиномицеты, спирохеты, микоплазмы). Архебактерии отличаются от эубак-терий разнообразием строения клеточной стенки, отсутствием в ней пептидогликана, наличием фитанила и других изопренов в мембране, особым типом транспортной РНК, особой структурой субъединиц РНК-полимеразы и иным спектром коферментов. Предложены филогенетические схемы бактерий, основанные на анализе последовательности нуклеотидов в 5S-PHK (компоненте большой рибосомной частицы), последовательности белков в цитохроме С и ферредоксинах.

Структурная организация бактерий

К бактериям относят собственно бактерии, цианобактерии, актиномицеты, микоплазмы, риккетсии, хламидии. Все эти микроорганизмы обладают прокариотным типом строения клетки и имеют одну кольцевую хромосому.

В последнее десятилетие в цитологии бактерий сложилось направление исследований, связанное с изучением макромолекулярной организации поверхностных структур. К поверхностным структурам у бактерий относят слизистый покров — капсулу (видна в световом микроскопе при контрастировании препаратов тушью), микрокапсулу (видна в электронном микроскопе в виде фибриллярной структуры), капсулоподобный покров (выявляется в электронном микроскопе лишь при обработке гомологичной сывороткой), органы движения — жгутики и осевые нити спирохет, фимбрии (пили), выполняющие разнообразные функции, клеточную стенку, обеспечивающую клетке ригидность. По аналогии с эукариотами слизистые покровы бактерий можно рассматривать как гликокаликс, хотя этот термин пока не получил общего признания.

Предложены различные модели молекулярной структуры клеточной стенки грамотрицательных бактерий, в частности ее основного компонента — наружной мемб

раны, представляющей собой асимметричную мозаичную структуру, образованную липополисахаридами, фосфолипидами и белками. Белки наружной мембраны разделяют на две группы. К первой группе относят липопро-теид и так наз. матриксный белок. Вторая группа (минорные белки) включает 10—20 белков. Каждые три молекулы матриксного белка окаймляют гидрофильные поры диаметром 1,5—2 нм, в связи с чем белок получил название «порин». Поры обеспечивают пассивную диффузию через наружную мембрану клеточной стенки веществ с молекулярным весом (массой) 7000, если их концентрация в окружающей среде выше, чем в периплазме (пространстве между клеточной стенкой и цитоплазматической мембраной). Белки второй группы полифункцио-нальны: каждый белок может служить одновременно рецептором нескольких фагов и колицинов, а также отвечать за активный транспорт через наружную мембрану. Помимо пассивной диффузии низкомолекулярных веществ через поры наблюдается активный транспорт различных веществ через наружную мембрану независимо от их концентрации в среде.

В последние годы интенсивно изучаются бактерии с дефектной клеточной стенкой, в т. ч. сферопласты, протопласты и L-формы бактерий. Уникальное строение клеточной стенки прокариотов, отличное от эукариотов, сделало возможным создание и применение лекарственных средств (пенициллин, бацитрацин и др.), специфически ингибирующих разные этапы синтеза материала клеточной стенки.

Другим развивающимся направлением в цитологии бактерий является изучение структуры и функции цитоплазматической мембраны и внутренних мембранных структур. Цитоплазматическая мембрана у бактерий полифункциональна и представляет собой липидный двойной слой с внедренными в него белками. В гидрофобной области мембраны обнаружены глобулы размером 6—8 нм, представляющие собой полиферментные комплексы (липопротеиды). Частота их распределения в мембране позволяет судить о ее функциональной активности. Производные цитоплазматической мембраны у гетеротрофных бактерий обычно называют внутрицитоплаз-матическими мембранными структурами. Существуют разные точки зрения на функцию этих структур. В. И. Бирюзова считает, что имеется функциональная специализация мембранных структур, JI. Н. Кац полагает, что мембранные структуры представляют собой полифункциональный, высокопластичный органоид бактериальной клетки, у к-рого та или иная функция может превалировать в зависимости от условий культивирования и фазы развития культуры. Выявляемые при электронно-микроскопическом исследовании строение мембранных структур и их положение в клетке могут зависеть от условий фиксации.

Интенсивно развивается направление, посвященное взаимодействию патогенных бактерий с эукариотной клеткой. С помощью электронно-микроскопических методов было выявлено, что в процессе адсорбции принимают участие не только фимбрии, но и капсулоподобный покров и микрокапсула.

Генетика патогенных бактерий

Одним из последних, наиболее значительных достижений генетики микробов является установление роли плазмид в генетическом контроле вирулентности. Прежде всего полученные данные касаются возбудителя чумы (Yersinia pestis).

Относительно давно известны признаки Y. pestis, получившие название детерминант вирулентности. К числу этих признаков относятся способность адсорбировать ге-мин и другие красящие вещества (Psb+), пуриннезависи-мость, способность синтеза VW-антигенов, сопряженная с Са+2-зависимостью, пестициногенность, способность синтеза так наз. мышиного токсина и оболочечного антигена — фракция I (Fra). Генетические исследования пока-

зали, что Psb+-npH3HaK и пуриннезависимость контролируются хромосомой. Все же остальные детерминанты вирулентности находятся под плазмидным контролем. Гены, контролирующие синтез существенных для вирулентности Y. pestis антигенов (VW-антигенов) и зависимость роста бактерий от ионов кальция при t° 37°, локализованы на плазмиде, молекулярный вес к-рой составляет 47-106. Данная плазмида детерминирует синтез ок. 20 белков. Рестрикционный анализ плазмиды и получение мутаций, индуцированных транспозонами, позволили выявить в составе плазмиды область, контролирующую Са+2-зависимость, и показать, что этот признак и синтез VW-антигена контролируются различными генами. Установлено, что область плазмиды, ответственная за Са+2-за-висимость, несет три транскрибируемые единицы. Имеются основания полагать, что выражение генов этой плазмиды может иметь хромосомный контроль.

Аналогичные плазмиды обнаружены у двух других патогенных представителей бактерий рода Yersinia — Y. enterocolitica и Y. pseudotuberculosis. В составе этих плазмид и плазмиды Y. pestis выявлены общие области, несущие детерминанты вирулентности, сопряженной с Са+2-зависимостью. Показано, что плазмидные гены детерминируют определенные белки наружной мембраны, синтезирующиеся при t° 37° в условиях ограниченного содержания ионов кальция. Эти белки, как предполагают, участвуют в обеспечении устойчивости возбудителей к действию сыворотки крови.

Установлено, что контроль видоспецифического (Y. pestis) антигена Fra и мышиного токсина осуществляют гены, включенные в состав плазмиды с молекулярным весом 60-10е—65* 10е. Детерминанты же пестициноген-ности Y. pestis оказались локализованными на плазмиде с молекулярным весом 6,3*106. Эта же плазмида несет гены фибринолизина и коагулазы, к-рые, как показали исследования с применением генетических методов, обеспечивают инвазивность возбудителей чумы.

Не менее интересные данные получены при изучении плазмид Bacillus anthracis. Эти данные позволили объяснить остававшуюся неясной причину успеха JI. Пастера, получившего первую живую противосибиреязвенную вакцину путем культивирования вирулентных бактерий при t° 43°. Было установлено, что трехкомпонентный сибиреязвенный токсин, действие к-рого связано с наличием фактора отека, протективного антигена и летального фактора, детерминируется термочувствительной плазмидой. Культивирование при f 42° вирулентных штаммов, несущих указанную плазмиду, приводит к потере вирулентности, сопряженной с утратой плазмиды. Авирулентные штаммы, полученные Пастером, также оказались лишенными плазмиды.

Значительные успехи достигнуты в изучении генетической регуляции токсинообразования у энтеротоксиген-ных кишечных палочек и холерных вибрионов. Холерный токсин в отличие от аналогичного ему LT-токсина Escherichia coli (детерминируемого плазмидой) контролируется хромосомными генами. Хромосомные гены холерного токсина, так же как и гены LT-токсина, клонит рованы в составе векторных плазмид, что способствовало анализу их организации и регуляции, а также определило пути получения эффективных вакцинных препаратов. Показано, что у вибрионов классического биотипа гены токсина содержатся, по меньшей мере, в 2 копиях. У вибрионов Эль-тор имеется либо одна копия генов токсина, либо тандемные дупликации этих генов. В участках хромосомной ДНК вибрионов Эль-тор, прилегающих к генам токсина, выявлены прямые повторы нуклеотидов. Предполагают, что за счет этих повторов возникают дупликации генов (неравные кроссинговеры, или миграция, свойственная транспозонам).

Установлено, что гены как холерного токсина, так и LT-токсинов организованы в единую транскрибируемую единицу. При сходстве структурных генов А и В субъеди

ниц LT-токсинов и холерного токсина выявлены резкие различия в структуре их промоторов. Показано, что выражение клонированных генов холерного токсина значительно эффективнее в V. cholerae по сравнению с Е. coli.

Увеличение токсигенности при пассажах холерных вибрионов в организме чувствительных животных объясняется амплификацией генов (образование тандемных повторов у вибрионов Эль-тор) и селекцией мутантов по регуляторным генам (классический биотип).

Большое практическое значение имеют генетические и молекулярно-биологические исследования с энтероток-сигенными кишечными палочками и холерными вибрионами, в частности генно-инженерное получение вакцинных штаммов, разработка диагностических систем, позволяющих выявить токсигенные энтеробактерии, а также анализ потенциальной способности к токсинообразованию естественно выделяемых атоксигенных холерных вибрионов (гибридизация с мечеными зондами — клонированными генами токсина).

Природа патогенности бактерий

Отличительной чертой болезнетворных бактерий является их патогенность, т. е. способность вызывать инфекционные болезни у человека и животных. Возникновение патогенности у бактерий связано с появлением у них новых функций, отсутствующих у сапрофитов и обеспечивающих им паразитический образ жизни в условиях макроорганизма. Поскольку патогенные микроорганизмы получают свою энергию и синтезируют органические соединения с помощью тех же химических реакций, к-рые свойственны и сапрофитам, то различать патогенные и непатогенные микроорганизмы по типу обмена веществ и физиологии не представляется возможным. Наиболее продуктивным оказался путь выявления у возбудителей инфекционных болезней особых функций, не присущих сапрофитным формам бактерий, но необходимых инфекционному агенту для взаимодействия с системами макроорганизма. Это, прежде всего, способность патогенного микроорганизма колонизировать (заселять) соответствующие ткани макроорганизма, противостоять фагоцитозу и, наконец, вызывать поражение колонизированной ткани. Каждую из этих функций, лежащих в основе соответствующих факторов патогенности, микроорганизм реализует с помощью определенных специализированных макромолекул. Колонизацию и защиту от фагоцитоза осуществляют молекулы, входящие преимущественно в состав структурных элементов поверхности бактериальной клетки, поражающее действие — макромолекулы с токсическими свойствами, секретируемые в окружающую среду. Прикрепление бактерий к клеткам поражаемой ткани обеспечивают адгезины, образующие у возбудителя специализированные органеллы, получившие название фимбрий. Посредством фимбрий микробная клетка прикрепляется к другой поверхности, в т. ч. и к тканевой клетке. Адгезины фимбрий имеют белковую природу и обладают выраженными гидрофобными свойствами. У различных штаммов кишечной палочки фимб-рии состоят из белковых мономеров с молекулярным весом 16* 10е—17*106. Предполагают, что водородные связи и гидрофобное взаимодействие играют важную роль в сборке мономеров фимбрий в единую структуру. Поскольку фимбрии найдены в основном у грамотрицатель-ных бактерий, а функция прикрепления свойственна всем бактериям, то можно считать, что роль адгезинов выполняют и макромолекулы, не входящие в состав фимбрий.

В основе специфичности действия факторов патогенности с адгезивной функцией, так же как специфичности пораженийг^дазываемых возбудителем, лежат механизмы биологического узнавания. Бактериальная клетка узнает определенную эукариотическую клетку по комплементарному рецептору, находящемуся на поверхности клетки-мишени.

Функцию защиты от фагоцитоза у патогенных бактерий выполняют поверхностные компоненты бактериальной клетки, часто представляющие собой капсулу или капсулоподобные образования. Функционально эти структуры предназначены для того, чтобы блокировать такие компоненты клеточной стенки бактерий, активирующие систему комплемента, как липополисахарид и пептидогликан. Поскольку капсульные субстанции не обладают каким-либо видом биологической активности, то функция защиты от фагоцитоза связана, очевидно, с тем, что они создают механический барьер, мешающий контакту эукариотической и прокариотической клеток, обусловленному лигандной ролью СЗ-компонента комплементарной системы. Для того, чтобы фагоцит узнал чужеродную бактериальную клетку, на поверхности этой клетки должен фиксироваться СЗ-компонент комплемента — фрагмент СЗЬ. Молекулы, участвующие в процессах фагоцитоза и связывающиеся с мембранным рецептором лейкоцитов посредством Fc-учаетка, взаимодействуют с фрагментом СЗЬ на поверхности бактериальной клетки. Таким образом, фрагмент СЗЬ кроме участия в процессах узнавания выполняет функцию лиганда, связывающего бактериальную клетку и фагоцит. Следовательно, механическая роль капсулы сводится к экранированию области связывания этого фрагмента. Хорошо изучены такие антифагоцитарные субстанции, как протеин М стрептококков, протеин А стафилококков, капсульный полисахарид пневмококков, капсульный полипептид сибиреязвенной бактерии, гликолипопротеин синегнойной палочки и другие. Итак, помимо узнавания потенциально поражаемой ткани, патогенный микроорганизм обладает способностью препятствовать процессу узнавания его фагоцитами.

Главная функция в развитии специфической патогенетической картины заболевания принадлежит токсинам. Бактериальные токсины — это белки, функция к-рых заключается в поражении важнейших регуляторных механизмов чувствительной эукариотической клетки. Узнавание поражаемой токсином клетки осуществляется через рецепторные сайты (участки), находящиеся на клеточной мембране, после чего токсическая молекула транслоцируется внутрь клетки и действует на внутриклеточную мишень, реализуя свои ферментативные свойства. Мишень представляет собой жизненно важную систему эукариотической клетки, напр, систему биосинтеза белка (в случае дифтерийного токсина, экзотоксина A Pseudomonas aeruginosa, экзотоксина Шиги) или аденилатциклазную систему (в случае холерного токсина, термолабильного энтеротоксина кишечной палочки, экзотоксина Bordetella pertussis и др.). Вмешиваясь в функцию этих систем, токсическая молекула нарушает регуляторные механизмы клетки хозяина, жизнедеятельность к-рой начинает осуществляться по аномальному типу.

Итак, современные представления о природе патогенности позволяют рассматривать бактериальную инфекцию как частный случай взаимодействия двух типов клеток — прокариотической и эукариотической. Одновременно с этим иммунитет к бактериальным инфекциям представляется как функция, обратная патогенности.

Новые данные о механизме резистентности бактерий и создание на этой основе антибактериал ьных препаратов

Многолетнее применение в лечебной практике одних и тех же антибиотиков привело к распространению в микрофлоре непосредственно окружающей человека среды антибиотикорезистентных форм бактерий. Антибиотики, применяемые в клинике, а также в нек-рых отраслях сельского хозяйства, не являются мутагенами и не вызывают мутаций, приводящих к резистентности микробных клеток. Однако они контактируют с микробными популяциями и прекращают размножение чувствительных к ним особей, т. е. представляют собой факторы селекции устойчивых форм, получающих возможность преимущественного размножения.

Резистентность к антибиотикам обусловлена одной из трех следующих основных причин: ферментативной инактивацией антибиотика за счет защитных ферментов, присущих резистентной клетке, уменьшением проникновения антибиотика в клетку с измененной молекулярной организацией оболочки или же значительным его связыванием с внутриклеточной мишенью, изменившей свою обычную конформацию.

Детерминанты (гены) резистентности локализуются 8 хромосомной или плазмидной ДНК. Возможно сочетание нескольких механизмов резистентности и наличие соответствующих генов как в хромосоме, так и в R-плазми-дах бактериальной клетки. Быстрота распространения резистентности объясняется внутривидовой и реже межвидовой передачей плазмид из клетки в клетку путем конъюгации и трансдукции, а также наличием таких генетических элементов, как транспозоны, что приводит к обмену генетическим материалом между хромосомами и плазмидами. Селективное воздействие антибиотиков способствует сборке в один плазмидный репликон нескольких генов резистентности к различным антибиотикам и появлению полирезистентных штаммов микроорганизмов.

Резистентность бактерий, выделяемых из клинического материала, к бета-лактамным и аминогликозидным антибиотикам в большинстве случаев обусловлена их ферментативной инактивацией. На основании анализа нуклеотидной последовательности генов предполагают, что первоисточниками этих ферментов могли быть представители рода Streptomyces, продуцирующие бета-лактам-ные или аминогликозидные структуры и имеющие систему защиты от собственного антибиотика.

Гены, кодирующие бета-лактамазы — пенициллиназы и цефалоспориназы, обнаруживаются в хромосоме и (или) плазмидах бактерий; гены, кодирующие ферменты, инактивирующие аминогликозидные антибиотики, локализованы преимущественно в плазмидах.

Бета-лактамазы являются претерпевающими процессинг (преобразование) секреторными белками, образование активной формы к-рых чувствительно к антибиотику глобомицину, инактивирующему сигнальные пептидазы. Поскольку бета-лактамазы являются гидролазами, для их действия достаточно субстрата (в молекуле к-рого расщепляется бета-лактамная связь) и воды. У грамполо-жительных бактерий бета-лактамазы часто выделяются в среду обитания, у грамотрицательных — почти всегда локализуются на внешней поверхности цитоплазматической мембраны и в периплазматическом пространстве. По нек-рым данным, локализация бета-лактамаз в периплазматическом пространстве упорядочена: их молекулы сосредоточены под порами наружной мембраны или в районе мишеней для бета-лактамных антибиотиков, т. е. ферментов конечных стадий синтеза пептидогликана.

Согласно общей классификации бета-лактамаз, их делят на классы А, В и С. Классы А и С содержат эво-люционно не связанные бета-лактамазы, у к-рых, однако, субстратом ацилируется определенный остаток серина в пептидной цепи. Класс В очень немногочислен, его представитель — бета-лактамаза из Bacillus cereus 569/Н, относящаяся к металлоферментам.

Разнообразие действия бета-лактамаз на различные антибиотики обусловлено мутациями в структурных генах бактерий и селективным давлением применяемых в клиникз бета-лактамных антибиотиков. В связи с этим ведется постоянная работа по созданию новых пе-нициллинов, цефалоспоринов и монобактамов, не являющихся субстратами широко распространенных бета-лактамаз. Установлено, что определенные модификации строения бета-лактамных антибиотиков обеспечивают устойчивость против большинства бета-лактамаз. Направленные модификации, а иногда одновременное сочетание нескольких модификаций в одной структуре позволили получить ряд новых высокоэффективных бета-лак-

тайных антибиотиков (темоциллин, цефокситин, цефуро-ксим, моксалактам, азтреонам и др.).

Следует отметить, что, помимо конститутивных бета-лактамаз известны индуцибельные (часто ими являются хромосомные цефалоспорины). Индуцирующая активность перспективных бета-лактамных структур должна быть невысока или их связывание с мишенями должно опережать индуцирующий эффект.

В комплексной терапии имеет значение совместное применение бета-лактамных антибиотиков и ингибиторов бета-лактамаз. В качестве ингибиторов используют природные и синтетические аналоги субстратов бета-лакта-маз. Эффективность ингибиторов определяется длительностью существования ацил ферментных комплексов, в связи с чем в настоящее время подробно изучаются последовательные этапы взаимодействия различных бета-лактамных структур с активными центрами бета-лактамаз. В практическом отношении интерес представляют следующие ингибиторы: клавулановая к-та, содержащая кислород вместо серы в пятичленном гетероцикле молекулы и имеющая другие отличия от субстратов, суль-бактам — сульфон пенициллановой кислоты, карбапене-мы, у к-рых сера в пятичленном гетероцикле замещена на углерод (представителями к-рой являются оливановая к-та и N-формимидоил тиенамидин). Клавулановая кислота, сульбактам и нек-рые другие ингибиторы используются в комбинациях с антибиотиками для защиты последних от бета-лактамаз. Среди ингибиторов, не относящихся к аналогам субстратов бета-лактамаз, следует отметить изуменолиды — природные соединения макро-лидной структуры.

Резистентность к аминогликозидным антибиотикам также наиболее часто обусловлена ферментативной инактивацией. Обнаружен ряд ферментов (трансфераз), катализирующих реакцию замещения той или иной функциональной группы в молекуле антибиотика остатком уксусной, фосфорной или адениловой кислоты, донорами к-рых, т. е. вторыми субстратами, являются соответственно ацетил-КоА и АТФ. Аминогликозиды, ацетили-рованные по одной из аминогрупп, фосфорилированные или аденилированные по одной из гидроксильных групп, теряют активность. Воздействующие на аминогликозиды трансферазы могут играть защитную роль только в связанном с клеткой состоянии, локализуясь в цитоплазматической мембране, преимущественно на ее внешней поверхности. К настоящему времени описано ок. 20 инактивирующих аминогликозиды ферментов, дифференцируемых по месту расположения «атакуемой» функциональной группы к субстратному спектру. Установлено, что почти каждая из функциональных групп в аминогли-козидных антибиотиках может быть «атакована» тем или иным ферментом.

В последние годы появляются сообщения о наличии в клетках нек-рых резистентных штаммов одновременно двух и более ферментов, инактивирующих аминогликозиды. Гены, кодирующие их образование, локализуются как в одной, так и в разных находящихся в клетке плазмидах. Открытие механизмов ферментативной инактивации аминогликозидов послужило теоретической осново с для направленной модификации их структур с целью получения производных, не являющихся субстратами защитных ферментов. Первыми обратившими на себя внимание продуктами химической трансформации оказались производные природных канамицинов — З’-дезоксика-намицин А и 3′-, 4′-дидезоксиканамицин В. Удаление

3- и 4-гидроксильной группы не повлияло на антимикробную активность. Оба вещества в отличие от исходных канамицинов оказались нечувствительными к распространенному среди антибиотикорезистентных бактерий ферменту аминогликозид З’-фосфотрансфере 1, а также его изоферментам II—IV. Это обстоятельство привело к внедрению в клинику 3′-, 4′-дидезоксиканамицина В (ди-бекацин).

Аналогичные исследования других природных амино-гликозидных антибиотиков, в т. ч. неомицинов, рибоста-мицина, бутирозинов, ливидомицинов и т. д., позволили получить ряд дезокси- и дезаминопроизводных, нечувствительных к различным защитным ферментам. Однако удаление у природного аминогликозида отдельных функциональных групп не обеспечивало устойчивости полученного производного к большинству защитных фер~ ментов, удаление же многих таких групп вело к уменьшению антибиотической активности. Принципиальна важным в связи с этим следует признать получение на основе молекулы канамицина А весьма ценного продукт та химической трансформации — амикацина. Замещение остатком Ь-у-амино-Ь-оксимасляной кислоты I-NH2-rpyn-пы в циклитольном фрагменте канамицина А привело к изменению конформации молекулы исходного вещества таким образом, что сразу несколько функциональных групп (З’-ОН, 2″-ОН, 4′-ОН, 3-NH2) оказались недоступными (экранированными) для защитных ферментов. К амикацину чувствительно в настоящее время большинство штаммов бактерий, содержащих ферменты, инактивирующие природные аминогликозиды. О защитных ферментах, субстратом к-рых служит амикацин, известно мало, поскольку такие ферменты пока обнаруживаются редко.

Следует отметить, что и при скрининге природных ами-ногликозидных структур были отобраны и внедрены в клинику антибиотики с уменьшенным количеством гидроксильных групп — гентамицины С-комплекса, сизоми-цин, тобрамицин. У гентамицинов и сизомицина часть функциональных групп, кроме того, экранирована за счет различных заместителей. Тем не менее сообщение об инактивирующих их ферментах и соответственно о резистентных к ним штаммах возбудителей инфекций становятся более частыми, в связи с чем ведутся работы по их модификации, к-рые привели к созданию нескольких перспективных соединений (нетилмицина и др.).

Начиная со второй половины 70-х гг. 20 в. фронт исследований, посвященных изучению механизмов резистентности к антибиотикам, значительно расширился. Выявлены штаммы грамотрицательных бактерий с измененной молекулярной организацией наружной мембраны, в частности с измененными поринами — белками, формирующими в ней поры. Имеются сообщения о несходстве путей проникновения разных бета-лактамных антибиотиков через наружную мембрану. Поры в ней формируются разными поринами и поэтому не одинаковы. При направленном синтезе антибиотиков в будущем целесообразно учитывать данные, получаемые при построении молекулярных моделей пор в разном функциональном состоянии.

Резистентность к бета-лактамным антибиотикам у ряда штаммов грамположительных и грамотрицательных бактерий оказалась обусловленной изменениями в наборе так наз. пенициллинсвязывающих белков (транспептидаз и аланинкарбоксипептидаз) — ферментов, локализованных в цитоплазматической мембране и участвующих в синтезе пептидогликана клеточной стенки. Это создает новые предпосылки для химической трансформации бета-лактамных структур.

Недавно полученные данные о механизме вызываемого пенициллином лизиса бактерий позволили изучить на молекулярном уровне явление антибиотикотолерантности, связанное с дефицитом в клетке литических ферментов. Ведется разработка подходов к комплексной энзимотера-пии и антибиотикотерапии инфекций, вызываемых толерантными формами микроорганизмов.

Новыми теоретическими предпосылками для создания аминогликозидных антибиотиков могут послужить данные о механизме их транспорта в клетку. Проникновение аминогликозидов через цитоплазматическую мембрану зависит от функционирования хинонов и цитохромов— компонентов системы транспорта электронов. Ее наруше

ние приводит к аминогликозидорезистентности. Природная резистентность к аминогликозидам анаэробов объясняется отсутствием у них электронно-транспортной цепи.

Исследования в области изучения механизмов резистентности к антибактериальным антибиотикам тетра-циклиновой, макролидной, анзамициновой, линкозамид-ной структур, несмотря на открытие интересных фактов, до настоящего времени не привели к разработке путей направленного синтеза новых представителей этих групп антибиотиков, хотя полусинтетические антибиотики тетрациклиновой группы — доксициклин и метацик-лин — приобрели практическое значение.

Ускоренные методы микробиологической диагностики инфекционных болезней

Бактериологические и вирусологические методы, основанные на выделении возбудителей в чистой культуре и их идентификации по ряду морфологических, культуральных, ферментативных, серологических и биологических свойств являются наиболее достоверными методами лабораторной диагностики инфекционных болезней. Однако при применении этих методов для получения ответа требуется довольно продолжительное время (от нескольких дней до нескольких недель). Ускоренные методы позволяют значительно сократить сроки проведения исследований.

Быстрая дифференциальная диагностика инфекционных болезней и бактерионосительства необходима для своевременного распознавания эпидемических вспышек и внутрибольничных инфекций, ранней госпитализации и назначения правильного лечения, для планирования противоэпидемических мероприятий, их проведения и оценки полученных результатов. Особого внимания заслуживают простые доступные для практических лабораторий экспресс-методы выявления корпускулярных и растворимых антигенов в биологических субстратах, позволяющие идентифицировать возбудителей многих социально значимых инфекционных болезней. Эти методы необходимы также для научных исследований патогенеза и механизмов иммунитета, при разработке вакцинных препаратов, для оценки эффективности профилактики.

Ускорению и стандартизации микробиологических исследований способствует использование сухих тест-систем, например API-системы или системы бумажных дисков и полос, при определении ферментативной активности и антибиотикорезистентности возбудителей, а также применение компьютеров для анализа полученных результатов.

Широкое развитие в последние годы получили методы выявления специфических антигенов в биологических субстратах, взятых от больных. Применяют различные имму но логические методы определения специфических антигенов или антител, из к-рых известны реакция связывания комплемента, реакция непрямой гемагглюти-нации с антигенными и антительными эритроцитарными диагностикумами, иммунодиффузионные методы, в частности встречный иммуноэлектрофорез, метод иммунофлюоресценции, иммуноферментный, радиоиммунный методы и их различные сочетания и модификации.

Для использования многих из перечисленных методов необходимы специальное оборудование и реактивы. К простым методам экспресс-диагностики относятся латекс-агглютинация и реакция коагглютинации. Латекс-аг-глютинация, основанная на использовании частиц латекса, покрытых специфическими антителами, находит применение при различных инфекционных болезнях, напр, при диагностике стрептококковых и ротавирусных заболеваний.

Реакция коагглютинации основана на способности белка А золотистого стафилококка связывать Fc-фраг-мент IgG подклассов 1, 2, 4 и в меньшей степени IgA и IgM, после чего стафилококк приобретает свойства специфического антительного диагностикума, способного взаи

модействовать со специфическим антигеном. Реакцию успешно применяют для серотипирования и выявления растворимых антигенов стрептококков, менингококков и гонококков. Доказана принципиальная возможность использования реакции коагглютинации для определения антигенов и других бактерий (коклюшной палочки, микобактерий, гемофилов, клебсиелл, бруцелл, серра-ций, пастерелл, микоплазм, легионелл), вирусов (гриппа, ротавирусов), энтеротоксинов эшерихий и холерного вибриона, сывороточных белков. Реакцию коагглютинации можно применять при экспресс-диагностике острых и хронических бактериальных (брюшной тиф, дизентерия, сальмонеллез, холера, иерсиниозы) и вирусных (ротавирусных) кишечных инфекционных болезней и выявлении бактерионосительства. Чувствительность реакции коагглютинации на стекле колеблется в пределах 100—1 нг/мл, чувствительность ее модификаций увеличивается на 1—3 порядка, что приближает эту реакцию к более сложным методам, напр, к иммунофлюоресцент-ному и иммуноферментному.

Чувствительность и специфичность иммунологических методов зависят от качества используемых антисывороток. Перспективным путем создания высокосиецифич-ных препаратов для ускоренной диагностики инфекционных болезней является накопление знаний о природе специфических и перекрестно реагирующих антигенов и использовании индивидуальных антигенов и моноклональных антител.

Создание новых вакцин

Всеобщее признание получила точка зрения, согласно к-рой вакцинация является одним из основных методов борьбы за активное долголетие не только в развивающихся, но и в экономически развитых странах. В 70-х гг. 20 в. резко возрос интерес к проблемам иммунопрофилактики и значительно интенсифицировались работы в области конструирования средств иммунопрофилактики. Если с начала вариоляции в Англии (1796) и до конца 19 в. было предложено и с разным успехом апробировано 4 препарата (осповакцина, пастеровская антираби-ческая вакцина, противохолерная вакцина Хавкина, тифозная вакцина Райта), то в последующие 60 лет было создано 14 профилактических препаратов (вакцины БЦЖ, вакцины против полиомиелита, желтой лихорадки, клещевого энцефалита, анатоксины и др.). С 1970 по 1975 г. было усовершенствовано и создано еще 8 вакцин (полисахаридные менингококковые вакцины, культуральные вакцины против бешенства и клещевого энцефалита и др.). С 1976 по 1985 г. число средств специфической иммунной профилактики увеличилось более чем на 25 наименований. Часть препаратов уже вошла в широкую практику, а другая находится на разных стадиях испытания.

Увеличивается не только число вакцин, но существенно изменяется сфера их применения. Помимо новых средств борьбы с массовыми инфекциями (напр., менингиты различной этиологии, гепатиты, вызываемые вирусами гепатита А или гепатита В) созданы или находятся на разных этапах разработки вакцины для профилактики заболеваний, вызываемых условно-патогенными микроорганизмами. Активно разрабатываются средства вакцинопрофилактики венерических болезней. Впервые поставлен вопрос о практическом применении иммунопрофилактики нек-рых онкологических заболеваний, напр, рака шейки матки или рака печени (в первом случае в качестве этиологического агента предполагают вирус простого герпеса 2-го типа: во втором — вирус гепатита В). Решен сложный комплекс теоретических, методических и технологических вопросов, связанных с получением вакцины против малярии, что открывает эру создания нового класса вакцин — вакцин против паразитарных инфекций. Этот факт имеет большое социальное и экономическое значение, т. к. в мире зарегистрировано св. 200 млн. больных малярией (из них

•ежегодно умирает 1 млн.), сотни тысяч больных шисто-ооматозом и примерно 10 млн. человек, страдающих болезнью Шагаса.

Современные исследования в области развития средств массовой иммунопрофилактики включают два основных -направления: совершенствование различных этапов традиционной технологии и разработки нового поколения вакцин на основе достижений молекулярной биологии и теоретической иммунологии. В настоящее время разрабатываются несколько вариантов нового поколения закцин: синтетические вакцины, живые гибридные вак-цины и антиидиотипические вакцины.

В общем виде создание синтетических вакцин осуществляется следующим образом. Макромолекулы препарата состоят из антигенной детерминанты, ответственной за пуск иммунного ответа против конкретного возбудителя, и из неспецифического носителя, к-рый обладает •свойствами иммуномодулятора и обеспечивает многократное усиление активности детерминанты in vivo. Теоретически обоснованы и успешно развиваются два направления создания искусственных вакцин. Одно из этих направлений возглавляет группа Села (М. Sela), который предлагает использовать в качестве антигенных детерминант пептиды, полученные путем химического синтеза или •с помощью технологии рекомбинантной ДНК. В качестве носителя служат различного рода синтетические (мура-милдипептид и др.) или природные (напр., анатоксины) адъюванты. Имеются сообщения о создании экспериментальных вакцин против холеры, гриппа, полиомиелита, бешенства, ящура и др. Завершены с достаточно обнадеживающими результатами клинико-иммунологические испытания генно-инженерной синтетической вакцины против вирусного гепатита В. Схема Села не учитывает существования низкореагирующих особей среди вакцинируемых контингентов и не предполагает создания препаратов, способных преодолеть этот генетически контролируемый признак.

Второе направление в создании синтетических вакцин разрабатывается в СССР Р. В. Петровым с сотрудниками. В данном случае в качестве носителя рекомендовано применять соединения, обеспечивающие развитие иммунного ответа на антигенную детерминанту независимо от генотипа хозяина. В качестве такого рода носителя предложены полимерные соединения, напр, поливинилпири-дины, относящиеся к классу синтетических полиэлектролитов, к-рые выполняют in vivo функцию Т-хелперов и способствуют Т- и В-клеточному взаимодействию. В экспериментах с бактериальными и вирусными антигенами установлено, что описанный принцип позволяет получать синтетические вакцины, вызывающие сильный иммунный ответ у низкореагирующих особей и обусловливающие усиление ответа на слабые антигены. Последнее обстоятельство открывает новые перспективы для создания вакцин против возбудителей с меняющейся антигенной структурой. Речь идет о приготовлении препаратов из стабильных, но слабоиммуногенных белков, к которым относится, например, М-протеин вируса гриппа.

Живые гибридные вакцины представляют собой инфекционный вектор с аттенуированными свойствами, в ДНК к-рого вставлены гены неродственного возбудителя, кодирующие синтез протективных антигенов последнего. В качестве инфекционного вектора широко используется вирус осповакцины или аденовирус. Для конструирования живых гибридных бактериальных вакцин применяют штамм К12 Escherichia coli или авирулентный штамм Ту21а Salmonella typhi. Основным достоинством рассматриваемого принципа создания вакцин является возможность получения препаратов с поливалентной активностью и весьма высокой (за счет носителя) иммунологической эффективностью. Живые гибридные вакцины имеют ряд недостатков, напр, невозможность повторного применения ранее использовавшегося носителя, т. к. сформировавшийся иммунитет препятствует его размножению в организме привитого.

Под антиидиотипическими вакцинами понимают антитела, вариабельная зона к-рых представлена антигенными детерминантами, тождественными исследуемому антигену. Эти антитела служат индукторами протектир-ного иммунного ответа у вакцинируемых особей. Концепция антиидиотипических вакцин сформулирована на основе теории антиидиотипической сети Ерне. Для получения антиидиотипической вакцины животному вводят антиген, затем индуцированные им антитела переносят другим особям, к-рые становятся продуцентами антиидиотипических антител, полностью имитирующих в вариабельной зоне структуру пускового антигена. Разработка антиидиотипических вакцин не вышла пока за рамки эксперимента, и до настоящего времени остается нерешенным большой круг проблем, в т. ч. проблема использования в качестве антиидиотипической вакцины гете-рологичной сыворотки. Высказываются предложения по использованию антиидиотипических вакцин для блокады во входных воротах инфекции вирусных рецепторов, к-рая может обеспечить невосприимчивость организма к заражению. Экспериментального подтверждения такая возможность еще не получила.

Библиогр.: Таксономия и систематика бактерий, Происхож

дение, эволюция и структурная организация микроорганизмов — Б а р о я н О. В. иПортерД. Р. Международные и национальные аспекты современной эпидемиологии и микробиологии, М., 1975; Бирюзова В. И. иПоглазоваМ. Н. О гетерогенности бактериальных мезосом, в кн.: Успехи микробиол., под ред.

А. А. Имшенецкого, т. 12, с. 28, М., 1977; Бондаренко В. М. Таксономия и систематика патогенных микроорганизмов, Журн. микр., эпид. и иммунобиол., Ni 10, с. 12, 1986, библиогр.; Быковский А. Ф. и др. Онкогенные вирусы, Атлас, М., 1983; Заварзин Г. А. Прокариотные системы в связи с филогенией бактерий, Журн. общ. биол., т. 40, № 1, с. 5, 1979; Петровская В. Г. Современное состояние таксономии бактерий и ее значение для медицинской микробиологии, Журн. микр., эпид. и иммунобиол., № 5, с. 18, 1982, библиогр.; Прозоровский С. В., Кац Л. Н. и Каган Г. Я. L-формы бактерий, М., 1981; Bergey’s manual

of systematic bacteriology, ed. by J. G. Holt, v. 1, Baltimore —L., 1984; Costerton J. W., Irvin R. T. a. Cheng K. J. The role of bacterial surface structures in pathogenesis, CRC Crit. Rev. Microbiol., v. 8, p. 303, 1981; DiRienzo J. М., Naka-muraK. a. Inouye M. The outer membrane proteins of Gram-negative bacteria, biosynthesis, assembly, and functions, Ann. Rev. Biochem., v. 47, p. 481, 1978; F a r m e r J. J. a. o. Biochemical identification of new species and biogroups of Enterobacteriaceae isolated from clinical specimens, J. с in. Microbiol., v. 21, p. 46, 1985; Fox G. E. a. o. The phylogeny of prokaryotes, Science, v. 209, p. 457, 1980; H o b o t J. A. a. o. Periplasmic gel, new concept resulting from the reinvestigation of bacterial cell envelope ultrastructure by new methods, J. Bact., v. 160, p. 143, 1984; Knoll A. H. a. Barghoorn E. S. Archean microfossils showing cell division from the Swaziland system of South Africa, Science, v. 198, p. 396, 1977; K n u t t o n S. a. o. Ultrastructural study of adherence and penetration of cultured cells by two invasive Escherichia coli strains isolated from infants with enteritis, Infect. Immun., v. 44, p. 599, 1984; Validation ол publication of new names and new combinations previously effectively published outside the IJSB, Int. J. system. Bacteriol., v. 35, p. 223, 1985; W o e s e C. R., M a-n i 1 o f f J. a. Z a b 1 e n L. B. Phylogenetic analysis of the myco-plasmas, Proc. Nat. Acad. Sci. (Wash.), v. 77, p. 494, 1980.

Генетика патогенных бактерий — ЗаренковМ. И., Лебедева С. А. иГребцова H. Н. Транслокация транспозо-нов ТпЮ и Тп5 в хромосому Yersinia pestis, Генетика, т. 19, № 10, с. 1593, 1983; МишанькинБ. Н. ид р. Молекулярное клонирование плазмиды Yersinia pestis, детерминирующей синтез пестицина, белка иммунности, фибринолизина и коагулазы, Мо-лек. генет., микробиол. и вирусол., № 10, с. 12, 1984; П р о ц е н-к о О. А. и д р. Внехромосомная наследственность чумного микроба, в кн.: Эпидемиол и профилактика природноочаговых инф., под ред. И. С. Солдаткина и др., с. 131, Саратов, 1981; они же, Выявление и характеристика плазмид чумного микроба, детерминирующих синтез пестицина I, антигена фракция I и экзотоксина «мышиного» токсина, Генетика, т. 19, № 7, с. 1081, 1983; Смирнов Г. Б. Генетическая и молекулярная организация оперонов токсигенности Escherichia coli и Vibrio chol erae и механизмы антитоксического иммунитета, Молек. генет., микробиол. и вирусол., № 12, с. 3, 1984; Ben -G ur ion R. a. S h a f f e r m a n A. Essential virulence determinants of different Yersinia species are carried on a common plasmid, Plasmid, v. 5, p. 183, 1981; В б 1 i n I. a. W о 1 f-W a t z H. Molecular cloning of the temperature-indueible ounter membrane protein 1 of Yersinia pseudo tuberculosis, Infect. Immun., v. 43, p. 72, 1984; FerberD.M. a. Brubaker R. R. Plasmids in Yersinia pestis, ibid., v. 31, p. 839, 1981; Kaper J. B., Moseley S. L.a. Falkow S. Molecular characterization of environmental and nontoxigenic strains of Vibrio cholerae, ibid., v. 32, p. 661; MekalanosJ. J. Duplication and amplification of toxin genes in Vibrio cholerae, Cell, v. 35, p. 253, 1983; MekalanosJ. J. a. o. Cholera toxin genes, nucleotide sequence, deletion analysis and vaccine development, Nature (Lond.), v. 306, p. 551, 1983; M i k e s e 1 1 P. a. o. Evidence for plasmid-mediated toxin production in Bacillus anthracis, Infect. Immun., v. 39, p. 371, 1983; Moseley S. L. a. o. Identification of enterotoxigenic Escherichia coli of colony hybridization using three enterotoxin gene probes, J. infect. Dis., v. 145, p. 863, 1982; Portnoy D. A. a. o. Genetic analysis of essential plasmid determinants of pathogenicity in Yersinia pestis, ibid., v. 148, p. 297, 1983; Portnoy D. A. a. o. Characterization of common virulence plasmids in Yersinia species and their role in the expression of outer membrane proteins, Infect. Immun., v. 43, p. 108, 1984; Vodkin М. H. a. Lep-p 1 a S. H. Cloning of the protective antigen gene of Bacillus anthracis, Cell, v. 34, p. 693, 1983.

Природа патогенности — Езепчук Ю. В. Патогенность как функция биомолекул, М., 1985; The molecular basis of microbial pathogenicity, report of the Dahlem workshop on the molecular basis of infective process, ed. by H. Smith a. o., Weinheim, 1980.

Новые данные no молекулярным и генетическим механизмам резистентности микроорганизмов и создание на этой основе новых антибактериальных препаратов — Биологически активные бета-лактамиды, под ред. С. М. Навашина, М., 1983; ЛанчиниД. и П а p е н т и Ф. Антибиотики, пер. с англ., М., 1985; Нава-ш и н С. М. и Ф о м и н а И. П. Рациональная антибиотикотера-пия, М., 1982; С а з ы к и н Ю, О. Антибиотики как биохимические реагенты, М., 1984.

Ускоренные методы микробиологической диагностики инфекг^и-онных заболеваний — Белая Ю. А. и д р. Диагностика ротави-русной инфекции с помощью реакции коагглютинации, Вопр. вирусол., т. 30, № 2, с. 233, 1985; Костюкова H. H., Т о-ч и л к и н а М. X. и Звягина И. Ю. Реакция коагглютинации и ее применение с целью экспресс-диагностики менин-гококкового менингита, Журн. микр., эпид. и иммунобиол., № 3, с. 62, 1981; X а з е н с о н Л. Б. Применение белка А в иммунологических и иммуно химических исследованиях, Иммунология, № 1, с. 34, 1980; Edwards Е. A., Phillips I. A. a. S u i-t er W. C. Diagnosis of group A streptococcal infections directly from throat secretions, J. clin. Microbiol., v. 15, p. 481, 1982; Brill В. М., WasilauskasB. L. a. Richardson S. H. Adaptation of the staphylococcal coagglutination technique for detection of heat-labile enterotoxin of Escherichia coli, ibid., v. 9, p. 49, 1979; JesudasonM. V., Th a n g a v e 1 и С. P. a. L a 1 i t h а М. K. Rapid screening of fecal samples for Vibrio cholerae by a coagglutination technique, ibid., v. 19, p. 712, 1984.

Новые вакцины — Перспективы развития средств иммунопрофилактики бактериальных и вирусных инфекций, под ред. Б. Ф. Семенова, М., 1981; Петров Р. В., Хаитов Р. М. и Атауллаханов Р. И. Иммуногенетика и искусственные антигены, М., 1983.